Научный полк КубГУ: Леонид Кузьмич Безродный

Защитник Отечества, и теоретик. Родился 17 июня 1923 г. в г. Ейске Краснодарского края. Мать и отец по происхождению были из крестьянской семьи.

В 1931 г. Леонид Кузьмич пошёл в школу, где учился до 1941 г. В сентябре 1941 г., не закончив 10 классов, ушёл добровольно в армию. Воевал в должности командира взвода, батареи, начальника штаба артиллерийской 18-й танковой дивизии. Участвовал в битвах за Сталинград, Степной в составе 2-го и 3-го Украинского фронтов. Принимал участие в освобождении Румынии, Югославии, Венгрии, Австрии.

Ранение и общая тяжёлая контузия в сентябре 1942 г. в боях за Сталинград. Инвалид первой группы. Ордена: «Красная звезда», Отечественной войны I степени и 2 Отечественной войны II степени. Медали: «За оборону Сталинграда», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За победу над Германией» и ещё 9 медалей.

В этот вечер телевидение показывало очередную серию фильма «Стратегия Победы». Леонид Кузьмич смотрел все серии, вспоминая и волнуясь, а эту ждал с особенным чувством. «Стальной плацдарм» — это о Прохоровке, где погибло столько товарищей... Маленький поселок в Белгородской области, о котором он в мирное довоенное время даже не слышал. Именно здесь в тот памятный жаркий июль сорок третьего развернулось самое крупное танковое сражение не только Курской битвы, но и всей Великой Отечественной войны.

Лейтенант Л.К. Безродный тогда командовал артиллерийской батареей. В начавшейся битве, когда на огромном плацдарме смешались около полутора тысяч танков и самоходок. Авиация и артиллерия практически были лишены возможности помочь танкистам - можно было промахнуться: танки сражались, как люди, «врукопашную». Но выход был найден. Батареи выкатывали орудия в открытое поле, прямо под гусеницы танков, и прямой наводкой били по врагу...

После этого боя на груди лейтенанта рядом с орденом Красной Звезды появился первый орден Отечественной войны. Впереди был еще длинный военный путь до Бухареста, Будапешта, Вены.

А начиналась война для Леонида Кузьмича Безродного, тогда, конечно, не офицера и не орденоносца, в спортивном зале.

Утром 22 июня 1941 г. он считал себя самым счастливым человеком. Шел чемпионат края по спортивной гимнастике.
Долгие месяцы тяжелых тренировок и упорной подготовки вложил он в свое выступление. И победил.
В ожидании награждения сидели с ребятами на скамейке, недоумевая, почему затягивают церемонию.
И вдруг по радио — голос Молотова. Война...

Награды им тогда все-таки вручили. Жетон чемпиона, так остро напоминавший о счастливой, беззаботной юности, Ленька взял с собой на фронт. Ушел добровольцем. Всех умений было - гимнастика, да любимая со школьной скамьи математика. Поэтому как ни рвался воевать, сначала пришлось учиться. Правда, занятия у курсантов Грозненского минометного училища были в основном практические: танковые колонны Гудериана уже прорвались к Ростову. Там и было у них боевое крещение.

А летом сорок второго лейтенант Безродный уже воюет в Сталинграде. То время оставило глубокий след. Фашисты лезли напролом, видимо, считая, что участь города решена, и стремились как можно скорее достичь Волги

В Сталинграде Л.К. Безродный нашёл «Памятку немецкому солдату, наступающему на Сталинград». Он хранил ее сорок лет. Уже в 1982 г. отдал в музей на Мамаевом кургане. Но слова из той памятки помнил наизусть: «Каждый немец должен убить 270 русских солдат. Мы будем играть головами русских на футбольных полях, а потом покажем Рузвельту, на что мы способны».

А у русских была тогда другая клятва: «За Волгой для нас земли нет». Мутные, озаренные всполохами огня воды этой реки для гитлеровцев были всего лишь досадной преградой на пути. Для советских бойцов они были символом Родины, которую надо защитить и спасти, хотя бы ценою собственной жизни.

В окопах Сталинграда Леонид Кузьмич Безродный вступил в ряды Коммунистической партии, но партбилет тогда получить не удалось. В конце сентября на р. Царице в районе кожевенного завода были окружены вражеские части. Безродный, отдавая команды, перебегал из окопа в окоп, когда рядом разорвалась бомба. Его швырнуло на стенку окопа, и все вокруг заволокли какие-то радужные, быстро меркнущие круги...

Очнулся он только через полтора месяца в Ачинском госпитале, в Сибири. Словно родился второй раз - учился говорить, ходить. Чуть подлечился - и снова на передовую. Залез со своими негнущимися после контузии коленями на третью полку, да так и проехал через всю страну - от трехметровых сибирских сугробов (морозы тогда стояли лютые) до самой окраины России. До Прохоровки. От неопытного артиллериста до начальника штаба артиллерии корпуса. Вот где пригодилась математика —- куда без нее артиллеристу!

Так, «богом войны», и прошагал он по ее дорогам. Участвовал во взятии Белгорода, в форсировании Днепра, в Корсунь-Шевченковской и Ясско-Кишиневской операциях. После взятия Будапешта, в Австрии, в Лиенце, совсем рядом с Италией, встретился с союзниками - американцами.

24 июня 1945 г. шагал среди участников парада Победы на Красной площади...

Закончилась война. Надо было возвращаться к прежней жизни. Вернее, начинать все заново. Думать о профессии, работе. Вернувшись в Ейск, довоенный чемпион работал учителем физкультуры и военного дела. Мечтал о физмате, но здоровье не позволяло. И все-таки поступил - в Краснодарский педагогический институт, на историко-филологический факультет. Студенчество было суровым и безденежным. Получал сталинскую стипендию, но и она не спасала. Леня с товарищем жил в подвале на ул. Октябрьской. С утра до вечера перед глазами мелькала бесхитростная обувка тех трудных лет: кирзовые сапоги, парусиновые туфельки, подкрашенные мелом или чернилами. У него самого с товарищем были (сейчас смешно вспомнить) одни брюки на двоих. Так и ходили на занятия по очереди... А какой был праздник, когда к кому-нибудь из станицы приезжала мама и привозила сало и картошку!

Леонид Кузьмич окончил институт, аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию. Почти 30 лет отработал он в родном университете. Доцент кафедры философии Л.К. Безродный преподавал на математическом факультете, о котором так мечтал когда-то. И здесь же, на матфаке, с 1956 г. с преподавателями факультета вел философский (методологический) семинар. Он был председателем бюро философских (методологических) семинаров университета, заместителем председателя краевого бюро.

Дел хватало. Но за делами нынешнего дня, подчиненными безудержному ритму века, никогда не забыть ему четыре военных года, пропитанных потом, порохом и кровью. До сих пор из израненного тела выходят осколки и по ночам снятся погибшие товарищи. И до сих пор, приезжая в родной Ейск, не может он отделаться от щемящего, неотвязного чувства войны, о котором так пронзительно сказал А. Твардовский: «Я знаю, никакой моей вины в том, что другие не пришли с войны, в том, что они - кто старше, кто моложе - остались там, и не о том же речь, что я их мог, но не сумел сберечь, - речь не о том, но все же, все же, все же...»

Вот это «все же» и не дает покоя, когда ходит Леонид Кузьмич по зеленым ейским улицам. Из той группы  добровольцев-мальчишек, ушедших в сорок первом, вернулся живым он один. Последнего тяжело раненного однополчанина Афанасьева Леонид Кузьмич на руках вынес с поля боя.

А в Волгоград впервые после войны попал только три года назад. До этого сколько раз студенты звали... Не мог. Не мог второй раз снова пройти через тот ад. А в феврале 1982 г. пригласили на конференцию, посвященную 40-летию освобождения города. Поехал. Увидел совершенно новый город, величественный Мамаев курган. И все же это был тот самый, политый его кровью и кровью его товарищей Сталинград. Поэтому так перехватило горло, когда пригласили его на трибуну. Едва справился тогда с собой. Так живо вспомнилось вдруг все: бои, товарищи, сам он в лейтенантских погонах...

Вся его жизнь -  жизнь солдата, коммуниста, ученого - вечное равнение на юного артиллериста, который, задыхаясь, шел к великой и прекрасной нашей Победе. И дошел до нее.